Покажи мне, зеркало… (СИ) - Нури Ирада (книга регистрации .TXT) 📗
Выслушав Мурада и получив подтверждение его словам от стражников, хан тяжело поднялся с ложа, на котором до этого сидел. Подойдя к сыну, которого с силой удерживали на коленях четыре человека, хан, не удержавшись, плюнул прямо в горящее вызовом лицо.
— Я отрекаюсь от тебя, о выкормыш змеи, и лично попрошу шейх-уль-ислама даровать фетву на твою казнь. Как только будет получено разрешение, тебя по нашим законам прилюдно задушат. Жаль. Я лично бы отрезал кусок за куском твоей гнилой плоти за те чудовищные преступления, которые ты совершил против своей семьи и народа. Будь ты проклят, нечестивец.
Дав знак увести преступника прочь, хан, оставшись один, тяжело опустился на расписной ковер, и впервые в своей жизни заплакал.
ГЛАВА 24
Мамины руки… Есть ли на свете уголок подобный этому, способный одновременно и успокоить, и приободрить, вселяя надежду на то, что светлый день прогонит ночной кошмар и жизнь наконец наладится?
Прежде, я считала, что обнимающие крепко-крепко мамины руки, могут все… но, как же я заблуждалась…
Ужас, что поселился в моем сердце и оставил отметины в виде синяков и кровоподтеков на моем теле никуда не проходил. Ни двухчасовая душистая ванна с притираниями и расслабляющими ароматическими маслами, ни материнские объятия, в которых я, чувствуя себя маленькой всем миром обиженной девочкой прорыдала несколько часов кряду, мне не помогли. Перекошенное от противоестественных чувств лицо брата, склонившееся надо мной, его руки на моем теле и губы на моем лице… все это было грязно, мерзко, отвратительно.
Близился рассвет и всего через каких-нибудь пару-тройку часов Джабира публично казнят, так как по словам всюду сующей свой нос Марал, недавно прискакал гонец от шейх-уль-ислама привезший фетву.
Было ли мне жаль? Да, и очень. Я жалела о том времени, когда мы, будучи детьми, проводили все свободное время вместе. Жалела и о том дне, когда решила промолчать и не рассказывать отцу о том, что произошло накануне моей помолвки. Жалела…
Внезапная мысль, подобно искре вспыхнувшая в голове, заставила меня подскочить на месте и выбежать из покоев, не обращая внимания на оклики бросившихся вслед за мной служанок. Я должна была успеть. Прежде, чем брата казнят, я должна была задать ему давно мучавший меня вопрос, зародившийся еще тогда, когда из дома Нилюфер-хатун пропал тот злополучный портрет.
Задыхаясь от бега, минуя стражников, безуспешно пытающихся меня остановить, я сбежала по ступенькам темницы и остановилась напротив камеры, за которой, как зверь в клетке носился брат. Обернувшись на шум, он в два шага преодолел расстояние до решетки и вцепившись в прутья обратил на меня пылающий взор:
— Ты пришла…
Его жадный взгляд пробежался по моему покрасневшему от слез лицу, распухшим и посиневшим губам и спустился по шее вниз туда, где в небольшом вырезе виднелись оставленные им багровые отметины.
Даже надежно запертый за железной клеткой, одной ногой почти в могиле, он не переставал внушать мне животный страх, и будь у меня иная возможность поговорить с ним через некоторое время, когда буду более готова к разговору нежели сейчас, я бы непременно это сделала, но, к сожалению, другого раза уже не будет. Скоро прозвучит призыв к утренней молитве, сразу же после которой, специально обученные глухонемые палачи публично приведут приказ государя в исполнение, а значит нужно решаться именно сейчас. Зажмурившись чтобы собраться с силами, я попыталась представить то, что могло дать мне сил и добавить мужества для дальнейшего разговора, и к своему крайнему удивлению, как наяву увидела внимательные зеленые глаза на красивом мужественном лице, которое с ободряющей полуулыбкой взирало на меня. Эта улыбка словно говорила мне: "Не бойся, все будет хорошо" — и я действительно почувствовала, как непонятно откуда взявшаяся уверенность наполняет меня изнутри. Страх, как по волшебству стал отступать, забирая с собой нервный озноб сотрясающий тело.
Чувствуя неведомую поддержку, я открыла глаза и мужественно заглянула брату в лицо:
— Да, я пришла.
— Жалеешь, что стала причиной моей гибели? — сардоническая, совершенно неуместная в подобных обстоятельствах улыбка, искривила его черты превратившись в оскал.
— Жалею, что не рассказала обо всем раньше. Так, я бы избавила себя от того горя и унижения, через которые по твоей вине мне пришлось пройти.
— Кровожадная маленькая сестренка… я всегда знал, что мы с тобой — идеальная пара.
— Ошибаешься, братец. Мы с тобой не пара, и никогда ею не станем. Хочешь знать почему?
— Почему же? — Джабира, похоже, забавлял наш разговор, что было странным учитывая, что жить ему оставалось совсем чуть-чуть.
— Потому что в отличие от тебя, брат, я не убийца. Знаешь, что не давало мне покоя, со дня моей несостоявшейся свадьбы? Нет, думаю, не знаешь. Так вот, виновных в смерти Эрдема так и не нашли, никто и понятия не имел о том, кому мог помешать столь добрый и славный человек, как он. И, я внезапно вспомнила, что, когда всего лишь на пару мгновений выглянула из кареты и оглядела собравшуюся толпу, мне на какой-то краткий миг показалось, что я заметила в толпе знакомое лицо. Тогда, события заставили меня позабыть о нелепом предположении, но теперь… теперь я практически уверена в том, что видела там тебя.
О, этот смех. Если бы в руках у меня в эту самую минуту оказался бы кинжал, я бы не раздумывая воткнула бы его прямо в черное сердце бывшего наследника.
— Уверена?
— Уверена. И, теперь, когда ты вот-вот предстанешь перед Создателем, я хочу, чтобы ты наконец признался. Ты убил моего мужа?
Он приоткрыл рот и я, вся, превратившись в слух стараясь не пропустить не единого слова подалась вперед, когда шум борьбы снаружи, привлек мое внимание. Раздался хруст, и тело одного из стражников скатилось по лестнице прямо к моим ногам.
Крик вырвавшийся из груди был жестоким образом подавлен протянувшимися сквозь прутья руками брата, грубо зажавшим мне рот.
— Тихо. Не смей кричать, — его горячее дыхание обдало мое ухо, посылая мурашки по всему телу. — Не заставляй меня делать то, чего мне бы не хотелось.
Будь я мужчиной, воином, то несомненно предпочла бы безучастию немедленную смерть, но я была всего лишь подростком, слабым беззащитным существом, страшившимся физической боли и мучений, которые мог причинить мне тот, кто стал моим врагом, а потому единственное что мне оставалось, сцепив зубы наблюдать за тем, как в темницу ворвались переодетые дворцовыми стражниками вооруженные люди, в считанные минуты, освободившие от цепей моего мучителя.
— Вот видишь, любимая, как все просто, — по-прежнему зажимая мне рот, он приблизился к самому моему лицу, — будущий государь должен быть дальновидным и уметь вовремя заручиться поддержкой своих подданных, готовых на все ради спасения его жизни.
Свободной рукой, Джабир крепко обхватил меня за талию и крепко прижал к своему словно высеченному из камня телу. Дав знак людям ждать его наверху, он развернул меня к себе и прижав телом к прутьям решетки больно упершимся мне в спину, прошептал:
— К сожалению, я должен сейчас уйти, но знай, что я вернусь. Я приду за тобой, где бы они не пытались тебя спрятать. Ты принадлежишь мне, и я убью каждого, кто осмелится приблизиться к тебе. Плевать на трон. Я увезу тебя так далеко, где нас никто не найдет и где мы, отринув глупые предрассудки сможем начать жизнь с чистого листа как муж и жена.
— Ммм, — возмущенно мыча, я попыталась вырваться чтобы ответить, что предпочту смерть позору и бесчестью, когда он, удивительно нежно поцеловав в висок, нажал на какую-то точку на моей шее, отчего я немедленно потеряла сознание…
— Прости, любимая, — одинокая слеза скатилась по щеке Джабира, когда он бережно положил бесчувственное тело на земляной пол камеры.
Жаль, что забрать ее сейчас с собой не представлялось возможным, а разлука, была подобна мучительной смерти. Но, ничего, осталось совсем недолго. Как только он приведет в исполнение годами планируемый замысел, их уже никто и ничто не разлучит.
